Прибалтийская печаль: Евросоюз отказал Литве и Эстонии в поддержке на создание «дроновой стены»
Отгородиться стеной — это уже, наверное, что-то генетическое. Обозначить свои границы, обезопаситься в конце концов — в этом ничего предосудительного по сути нет. С одной оговоркой: если опасность действительно существует и если стена сделана по уму, а не в виде забора, который при желании можно снести даже на автомобиле.
А зачем такие заборы по сути возводятся? И речь не об антимиграционной стене Трампа, а о заборах на границе некоторых государств с Россией. Нужно показать свое «фи» якобы кровожадному русскому медведю, не иначе. Впереди планеты всей традиционно Прибалтика, сейчас речь про Латвию и Эстонию. Говорили же, мол, давайте «дроновую стену» соорудим, чтобы от российских беспилотников защищаться, только денег дай, дорогой Евросоюз. А в ЕС подумали и решили: уж простите, но как-нибудь без нас. А почему?
Это еще большая авантюра, чем минирование линии государственной границы. Это всё абсолютно непроверенная и непродуманная технологически вещь. Эстонцы решили так: здесь важно, кто первый подаст заявку, мы будем первыми, у нас получится. Но в чем была ошибка? Ошибка была в том, что сейчас в Брюсселе нет лишних денег. Ребята хотели по-легкому деньжат срубить, как говорилось в фильме «Бандитский Петербург». Но у них это не получилось.
Николай Межевич, президент Ассоциации прибалтийских исследований
А что, разве не было уже таких историй с подзаборным распилом с русофобским поводом? Вспомнить хотя бы с треском провалившийся украинский проект «Европейский вал», который еще прозвали «Стеной Яценюка».
На две тысячи километров вдоль российской границы собирались ее протянуть. Более 70 миллионов долларов потратили. В итоге бросили это дело, ну, а деньги — всё, куда-то делись, по чьим-то карманам разбежались.
Что касается прибалтийской мечты о «дроновой стене», то мало того, что это дорого так еще и бесполезно.
Как показал опыт СВО, технологии меняются чуть ли не каждый месяц. У меня есть друзья, дроноводы, говорят: мы одну технологию применяем, а наши противники тут же находят антитехнологию. И это постоянная борьба, поэтому любая дроновая стена, какую бы ни выстроили, она устареет еще до того, как ее начали строить. Поэтому, я считаю, здесь какой-то страх перед непонятной угрозой, но чисто технологически, стратегически это не имеет никакого смысла.
Максим Рева, политолог
Зато, по мнению ЕС, имеет смысл защищать от мифического восточного противника другие европейские страны. Которые покрупнее и у которых армии побольше, чем у прибалтов. Впрочем, есть и те, кто отгораживается за свой счет.
Польша, например, возвела стену на границе с Белоруссией еще в 2022-м. 186 километров построили и рады. От Калининградской области пока вроде как защищаться заборами не собираются, но тут не угадаешь, что и когда польским властям может в голову взбрести.
Финнам тоже захотелось пограничный забор поставить. И ставят, готовые потратить на это 380 миллионов евро. Вот только собираются финские парни возвести лишь 200 километров заграждений, а это только 20% от протяженности российско-финской границы. Зато почти 400 миллионов евро можно поделить, Яценюк нервно икает в сторонке.
Такие вот русофобские разметки территории. И это продвигать довольно просто, учитывая то, что уже выросло не одно поколение, вскормленное русофобией.
Если вы приходите в Вильнюсе куда-нибудь в кафе и говорите по-русски или с русским акцентом по-английски, то вам просто не дадут столик. Я сама была свидетелем, со мной так пытались поступить. При наличии почти целого зала свободного они нам не давали пройти. Это молодежь в основном настроена антироссийски. Это зависит и от системы образования, которое имеет свою специфику, и от мест работы. То есть у них мечта работать в Норвегии где-нибудь. Норвегия же прошла этот путь одной из первых. В Финляндию тоже переезжают. То есть регион сам по себе очень разношерстный, но если мы будем говорить с точки зрения молодого поколения, молодежь очень негативно настроена.
Ольга Дегтярёва, доцент кафедры журналистики и медиакоммуникаций Президентской академии в Санкт-Петербурге
Тем временем Дом культуры в эстонской Нарве уже полтора года ищет работника с уровнем эстонского языка С1, но пока тщетно. В данном городе, напомним, проживают 44 тысячи человек, более 80% из которых — русскоговорящие. Местные уже шутят: с таким же успехом можно было объявить конкурс в соседнем Ивангороде. Эстоноговорящего там сейчас найти так же сложно, как и в самой Нарве. А российские дроны как не летали над Эстонией, так и не летают. Не видно их и над Латвией с Финляндией. И летают они только там, где надо. Подальше от Прибалтики. И южнее.
